Мир в кропе 1.6

С утра приключилась зима,
И снег, словно хлопьями белыми,
Стелил покрывалом поля.
Мы это заметили первыми...
Асфальтовой кладки дорожки,
Холодною коркой покрылись.
А снег танцевал за окошком,
Бордюры стеклом серебрились.
В лучах фонарей он кружился,
Задорно подмигивал вновь,
Смеялся, сверкал и лучился
Спокойным своим серебром.
Застыли деревья, всё стихло.
Лишь белые шапки дрожат.
Вверху - бархат неба, и тают
Снежинки на наших щеках.
И снег, одеялом вербльюжьим,
Укрыл почерневший асфальт,
Сухую земля спас от стужи,
Сменил всё на белый наряд.
Ты помнишь, вдвоём мы стояли?
А может, всё было лишь сном?
О том, как случилась зима...
И снег, словно хлопьями белыми,
Стелил покрывалом поля...
МЫ это заметили первыми...

Умирает серый день...
Разметало по домам
Свет полночных фонарей,
Да ночной извечный срам...
Пережжет моё сознанье
Словно нить тугого шёлка,
Разольёт по тротуарам,
И завою серым волком...
Пережало сердце плетью,
Отпусти, мне больно, больно...
И мечусь по серым клетям,
Я - внутри, я - неспокойна...
Внемли мне, и ты услышишь,
Скинь тугую оболочку!
Стань сильней, и ты увидишь -
Свет прикрылся мраком ночи...
Обменялось всё на свете,
Зло в добро влилось навечно,
Загляни скорее в душу, -
Я - внутри, я - бесконечно...
Серый день в закатных корчах,
Умирает снова, снова...
Мы построим на осколках
Царство Тьмы и произвола!
Ничего нам не осталось...
Только пепел, гарь, да что-то,
Что с веков седых, далёких,
Называют все свободой.
Я расправлю чорны крылы,
Дам им воли долгожданной.
И не станет серых красок,
Цвет - лишь белый, чёрный, алый...
Что, не хочешь? Испугалась?
Оставайся серой массой...
Я предвидела, боялась -
Из тебя приемник слабый...
Так гори с этим закатом!
Плавься, падаль, сталью куйся!
Может с новою закалкой
Обретешь другие чувства!

Мы писали стихи -
Да стихи без ответа.
Говорили слова -
Да пропало всё это.
Летом, первого дня,
На кровавый закат,
Распинали себя
Без оглядки назад.
И, мечтой заслонясь,
Свято верили в ночь,
Но исчезли в заре...
Нам не в силах помочь
Ни добро и ни зло -
На распутье стоим,
Мы сплелись воедино,
Мы в испуге молчим...
Закрываю глаза -
Наши боги грустят.
Засыпай на руках -
Нам пути нет назад.

Шаг, вдох...
Надо двигаться,
Надо идти,
Надо вырваться...
Нет, не вериться...
Твоя я пленница,
Тебе отдала
Почти всю себя.
И мечется, мечется,
Душа моя мечеться...
Не любишь - удар,
Не верю - слеза.
Ползёт по лицу,
А я - не могу
Забыть наше прошлое,
Корнями проросшее
В мою неспокойную
Бедовую душу...
И вскрикнет, забьётся,
Когда вновь ударишь,
В стотысячный раз,
Стократно вернётся,
Меня иссеча...
Извечная боль,
В тебе - только злость...
А сердце - как лёд,
Пустое, звенит,
Вот только болит,
Наверно, живёт...
Дробится осколками,
Сечёт до безумия...
Исходит кровью
Пробитая словом душа...

Её было шестнадцать,
Когда это случилось,
Когда морозной ночью
Её сердце остановилось.
И небо смотрело сверху
Холодными каплями звёзд
На неё, по серому снегу,
Ещё ползущую вперед.
И поутру нашли в сугробе...
Назло всем светило солнце,
Шепча, что ей уже не жить,
А нам - придётся.
И пошла молва,
Жалостью полнилась
Мёрзлая зимняя земля,
В которую её ложить готовились.
Тысячи вдруг, сотни если,
Свидетельства, следствия, версии,
И матери слёзы -
Самые страшные на свете.
Хрупкая, лёгкая, тихая...
Её было шестнадцать,
Когда её в гроб положили,
И в церковь несли отпевать...
Лежала в нём в платье невесты,
И горло сдавил крик:
"Она же совсем ребёнок!", -
Как общий единый всхлип.
Её было шестнадцать,
Шестнадцатой зимой
Её никто не смог спасти
От доли роковой...
Не верим мы...
Смотрим на мёртвую.
И пустеет всё внутри -
Мы помним её другую...
Слёзы были, слёзы будут,
А сейчас - молчок, ребята...
Я запомню путь к могиле,
Чтоб вернуться послезавтра.
Чтобы с теми, кто знал,
Но кого рядом не было,
Снова вспомнить её лицо,
Еще молодое и целое.
Запомните, люди! Ей было шестнадцать.
Как и многим из нас сейчас...
Только стих навсегда её голос...
И тело земля забрала...

В который раз за окном
Синей пастью съедает небо
Белый облака ком
И такси прошуршит по грязному снегу.
Замирает мой дом,
Стихают полов перескрипы.
В тело резмеренно входит сон,
В тишине чьи-то чудятся всхлипы.
Посмотрю в потолок. Нет ответа
На вопрос: "Что добавил мне этот день?"
Прокряхтит диван где-то.
Надо выключить свет. Только вот подниматься лень...
Смежит веки усталость недель.
Суеты бесконечной в ушах слышу вой.
От тебя пара строчек - я рада теперь.
И лишь счастлива тем, что дышу тобой...

...И пополам делящееся небо
На черные и белые куски.
И холод вновь, и вновь - нехватка света,
И к солнцу бесполезные мольбы.

Мы закрываем сердце тёмным пологом,
Чтобы опять не оборвалось вниз...
И говорим сквозь слёзы мы:"До скорого!"
А сами думаем:"Прости..."

И вроде свет опять падёт на землю,
Но не обрадует - ведь рядом нет тебя.
Ты знаешь точно - я не буду плакать.
Я буду ждать и верить. Как всегда...

До ужаса, до страха, до забвения...
Бегите все - я в зоне отчуждения.
Пускай проходит жизнь, ломя сознание,
Я буду призывать опять незнание...
Беспамятство, проклятое неверие...
Бегите все - я в зоне отчуждения...

Сияет ночь.
Холодным маревом окутан города.
И снег лежит
Везде, везде, везде...
Молчит зима.
И шаг мой безнадежно кроток.
И погребает
Звуки тишина.
Звенит декабрь
И льдами кроет все дороги,
Блистает,
Словно слёзы на глазах.
Ветра горят
И щёки мне целуют,
И злые, воют,
Словно голосят.
Огни, огни...
Причудлив неба сполох.
Уходит в бесконечность
Темнота.
Прислушаюсь.
И твой услышу голос:
То молвит им
Из сердца пустота.

Это случится в конце осени,
Когда я открою глаза,
И станут такими далёкими
Мои былые года.
Ты будешь первым, кто узнает,
Что я очнулась ото сна,
И первый снег мне знаком станет
О том, что я себя нашла.
Я растеряю эту живость,
Что отличает от других
И, повзрослев, поверю в старость,
И в скорый бег часов моих...
Я знаю, это значит возраст
Стучиться в дверь мою, спеша
Максимализм оставить в прошлом...
Я стану взрослой, стану, да...
Это случится в конце осени...
И знаком станет первый снег,
Что наступил декабрь без спроса,
И что не кончится вовек...